— Да то и непонятно, что читаю надписи и понять не могу, — продолжает Мирослав. — Гомель, Жо-жод…

— Жодино, — поправляю.

— Это что такое? Откуда ты такие названия взял? Странные…

— Эм… — запинаюсь, думаю как бы так ответить позаковыристее, чтобы не спалится и на новые вопросы не нарваться.

— Солигорск, Фаниполь, — продолжает читать Мирослав, водя пальцем по карте, пока я подбираю слова для ответа. — Впервые такие чудные поселения слышу, а они чьи вообще? Хазарские что ли?

Поджимаю плечами, как бы виновато.

Ну не говорить же, что в Солигорске у меня бабка, например, живет. Дед помер, а она там осталась, ко мне поближе ехать ни в какую не хочет, говорит, что родилась там и помрет. Вот у меня в голове и втемяшилось, что Солегорск жуть какой древний… Да и не скажешь Мирославу, на самом деле про мою бабушку, потому как она, хоть и древняя, но живет через более чем тысячу лет от времени, в котором мы с помощником языками чешем.

— Ладно, — говорю. — Подловил, у меня в отличие от тебя с этим делом беда, но бывать мне много где по миру приходилось. Вот я и нанёс все те города, которые когда-то посещал или о которых слышал. Для наглядности, так сказать. А от тебя хочу, чтобы ты, Мирослав карту мою в божеский вид привёл. Справишься?

— Чего нет, — Мирослав кивает. — Так ты ещё путешественник, твою мать нихай? Каждый раз что-то новое о тебе узнаю.

— Что-то типа того, — соглашаюсь.

— Лады, щас поправим, где надо.

Берет в руки корягу, коей я карту рисовал и ставит точку.

— Не знаю, откуда ты такие чудные места, как Солигорск взял, но вот здесь — тыкает корягой южнее моего Солегорска в Туров, который у меня на карте тоже есть. — Вот здесь ты все верно нарисовал. Здесь главное селение дреговичей расположено, все туда идёт и все там происходит. Никаких крупных поселений севернее сего места я не знаю. Да и зачем они нужны, если дреговичи в Туров тянутся, как мёдом намазано у них тут.

— Угу, — довольно мычу, а сам другой корягой, с земли подобранной, под шумок стираю с карты Солигорск. Извини, бабуля, но на нашей карте 9 века Солигорск ещё нет.

Понятно, что я подобосрался и наверняка нафигачил на карту целую кучу городов о которых мой помощник слышать не слыхивал до того, как названия эти на карте прочитал. Но и я изначально хотел пропустить свою карту через фильтр знаний Мирослава. Так вот, мы неплохо и резво начали. Задумка оправдываешь себя.

— Туров, понятно, а нам до Турова далеко отсюда? — корректирую Мирослава вопросами.

— Пару дней от расвета до заката, хотя есть такие, кто быстрее дойдёт, если дорогу знает, но лично я ни разу туда не ходил. Вот же мы, где то здесь, — тыкает корягой в точку западнее Турова.

Понятно, что тыкает по большей части наугад, потому как у моей карты нет масштаба и координат, но главное, что в целом понятно. Мы действительно крайне близко к главному городу дреговичей. Несколько десятков километров по прямой.

— Вот Новгород, да, это тут, — проводит до точки куда выше Турова. — Ладога тут, угу. А это что такое у нас, — показывает на Минск, застывший на моей карте между Новгородом и Туровым.

— Не обращай внимание, ошибся, не там название поставил, — начинаю под шумок Минск с карты стирать. Я, признаться, думал, что Минск в те времена уже существовал, но оно вон как.

— Да погоди, это ты про селение на реке Свислочь оказывается, — хлопает себя по лбу Мирослав. — Есть такое, твоя правда.

Молчу, но Минск уже не стираю, значит таки есть там поседение, просто название другое. Лады.

Мы продолжаем. Мирослав поочерёдно прошёл по таким городам, как Псков, Муром, Полоцк, поправил положение на карте Киева и Смоленска и только тогда довольно кивнул.

— Слушай, ну в целом ты все верно нарисовал, если не считать Солегорска или Гомеля, это явно селения не наших краев. У Хазар видать нахватался названий, что хрен выговоришь?

— Агась, — соглашаюсь. — Говорю же, много тамошних названий.

Сам пялюсь на карту. Вот теперь другое дело. Но есть ещё одна немаловажная деталь, которую мне бы хотелось увидеть на карте — реки. Прошу об этом Мирослава, чтобы он водные артерии региона зафиксировал. Тот, прежде чем согласиться, по привычке задумчиво чешет лоб с минуту. Как соглашается, продолжает лоб чесать. И следом наносит на карту несколько рек.

— Я, конечно, все не вспомню вот так сходу, но вот тебе Десна, вот Днепр, вот Припять кстати, вот Двина, — рисует, раскрашивая мою карту водными артериями. Так на вскидку больше не вспомню. Достаточно теперь?

— Ну почти, а подскажи ка мне вот что, где какие племенные союзы расселены? — с деланной задумчивостью спрашиваю.

— Такое спросишь! Где… хрен их поймёшь кто где на самом деле, постоянно ходят туды сюды.

— Ну Туров — это ведь дреговичей город? И у остальных такие поселения тоже есть. Вот и обозначь, где и что пояснишь, — предлагаю я.

Начинает обозначать — вот здесь дреговичей земля, тут поляне, а это древляне. Проводит приметные линии.

Сам одним глазком на меня поглядывает.

— Слушай, а нам для чего вот эти все писульки? Какая разница нам, кто и где? А то уже битый час голову ломаем, а толку? Как это все к делу нашему применить?

Вздыхаю деланно, показываю на карту.

— Смотри сюда.

Теперь на обновленной карте, отредаченной Мирославом на лад 9 века, складывается довольно понятная и занятная картина происходящего в нашем регионе. В первую очередь мне стало отчетливо понятно, где уже сейчас стоит Рюрик и куда только поведёт свои войска. Со вторым — это неточно, но о передвижениях варяг я судил по принципу «что сделал бы я».

Понимал я и тот факт, что моя карта — это как вилами по воде водить, и по большей части ни о чем. Но что-то одновременно мне подсказывает, что ничего подобного у того же Рюрика вовсе нет, как нет ни у одного из его командиров, занявших города славянских племён. И это уже весомое преимущество — наблюдать и знать, где твой враг, когда враг ничего не знает о тебе. Ясно, что преимущество натянутое на данный момент, потому как Рюрик понятие не имеет, что два выживающих изо всех сил придурка — это его враги. Но все же.

С такими мыслями я беру корягу и провожу по нашей карте в тех местах, где мне достоверно известно о прибытии войск Рюрика — обвожу эти города, такие как Ладога и Новгород. А затем обвожу воедино те территории, которые отныне Рюрику уже принадлежат и где сопротивление славян сломлено. Получается такая внушительная овальная фигура вокруг места первоначальной высадки варяг на севере. И дальше размеры этого овального пятна будут только расти.

Чтобы показать это наглядно, провожу стрелочками от позиций, занятых Рюриком до ближайших поселений. Уже оттуда стрелочки доходят до Киева, до Турова, разрезая вдоль и поперёк земли, отведённые Мирославом радимичам, дреговичам, полянам… подход для варяг удобен — везде есть реки, а где волоком идти, то волок незначительный и армия с такой задачей справится на отлично.

По итогу на нашей карте не остаётся живого места от количества стрелок. Последней стрелочкой довожу до селения дреговичей, к которому я прямо сейчас формально приписан и тупо перечеркиваю его для наглядности. Сколько понадобится времени варягам до сюда дойти? Теперь уже понимаю, что относительно немного, хотя точные временные отрезки не назову. Однако сам факт, что варяги будут здесь — для меня неопровержим.

— Захватят они славян, Мирослав, — вздыхаю.

— Не думал, что все настолько серьезно…

Вижу, что опешил помощник мой и нервничает — опять чешет лоб, уже скоро дыру в голове проделает. Особо ему не нравится вот эта вот перечёркнутая точка западнее Турова — наше нынешнее селение, неподалёку от которого мы якоря бросили. То, что мы не в самом поседении — так это гавно вопрос. Когда возьмут нашего старосту за задницу — так он будет рад стараться нас выдать, мерзавчик ещё тот. А Мирослав слишком хорошо помнит по Новгороду, как варяги с местными обращаются, причём помнит отчетливо, наверняка та картина перед глазами стоит. Не люди они, а звери, продыха не дают славянам и встречаться с ними по новой у моего помощника вряд ли имеется желание. Во второй раз уже может не повезти, как по первой знатно фартануло. Вот и ищет для себя Мирослав такие варианты, в которых варяги до наших земель не дойдут, а мне их озвучивает: